Образным отражением значимости Ринальди в период высшего расцвета его творчества является местонахождение его собственного дома. Он был приобретен зодчим в 1768 году у одного из самых знаменитых мастеров резного дела П. Лункера, с которым Ринальди связывала длительная совместная работа. Этот небольшой трехэтажный дом находился рядом с Зимним дворцом.
Первое десятилетие пребывания Ринальди в Петербурге его творческие интересы были сосредоточены на строительстве в Ораниенбауме дворца Петра III, Оперного дома и ансамбля Собственной дачи с его главными постройками – Китайским дворцом и Катальной горкой.
Когда смотришь на простой и изящный дворец Петра III, на «подлинное чудо полного чудес XVIII века» – Китайский дворец и на чарующе прекрасный павильон Катальной горки, вспоминаются слова Бальзака о том, что «существует весна гения, как существует весна любви». Ораниенбаумские постройки Ринальди – это весна гения.
Ансамбль Собственной дачи следует упоминать с эпитетом «единственный». В этой оценке нет ни грана преувеличения. Действительно, это единственный ансамбль, где зодчему не пришлось делать заметных отступлений от проекта, где одному автору принадлежит и архитектура отдельных сооружений, и планировка парка. Парк Собственной дачи был задуман и осуществлен в синтезе регулярного и пейзажного принципов паркостроения. Здесь тоже нет аналогов. Ни в одном из сохранившихся ансамблей 18-го столетия нельзя проследить с такой удивительной последовательностью и цельностью синтез архитектуры и ландшафта, архитектуры и живописи, пластики и прикладного искусства.
Катальная горка в Царском Селе, построенная Ринальди в 1762—1774 годах, поражает архитектурным замыслом и размахом. Катальная горка – крупное и сложное сооружение. Она стала и одним из самых своеобразных творений зодчего. Павильон Катальной горки по чистоте своих форм, гармонии и соразмерности частей, при некоторой, возможно, парадоксальности такого суждения, напоминает памятники Греции. Он не кажется массивным, хотя размеры его достаточно велики – тридцать три метра. Павильон удивительно пропорционален и представляет собой великолепный пример синтеза архитектуры с природной пространственной средой.
Китайский дворец – единственный памятник рококо в русской архитектуре. В нем неповторимо соединились декоративная прелесть рококо с нарождающимся классицизмом. Китайский дворец относится к числу тех произведений архитектуры, для определения художественной ценности которых трудно подобрать подходящий эпитет – настолько он своеобразен, гармоничен и ярок. К возведению дворца Ринальди приступил в 1762 году.
Облик дворца спокоен и прост. Наибольший художественный интерес представляет северный фасад дворца. Особенно эффектно решен его центральный граненый выступ. В то время как крылья дворца расчленены пилястрами ионического ордера, в композицию граненой абсиды введены полуколонны, придающие парадность общему облику. Этому отвечает и все архитектурно-декоративное убранство. Граненый выступ завершен фронтоном и фигурным аттиком барочного типа. На нем установлены три металлические декоративные скульптуры, окрашенные в белый цвет.
Анфилада парадных комнат Китайского дворца, расположенная по главной оси, включает семь комнат. Три зала парадной анфилады – Зал муз, Большой зал и Большой Китайский кабинет занимают особое положение в композиционном строе дворца. Ось парадной анфилады проходит через центры этих залов, в то время как остальные комнаты анфилады смещены по отношению к этой оси. Кроме того, эти наиболее парадные и самые большие помещения дворца прекрасно освещены окнами-дверями, которые связывают их с парком.
Центральным является Большой, или Овальный, зал, который в XVIII веке называли то Приемным, то Круглым. Граненой абсидой он выступает в фасаде дворца и является центром всей композиции. Этот зал вызывает ощущение парадности и торжественности не только своеобразием архитектурного приема, но и «одеждой» – декоративным убором. Особую нарядность придает Большому залу отделка стен искусственным мрамором.
В 1768 году Ринальди начал возводить грандиозный Мраморный дворец, завершенный в 1785 году. Архитектор решил, что Мраморный дворец будет привлекать внимание не только размерами, благородством форм и пропорций, но и красотой каменных облицовок, выполненных из полюбившихся ему русских мраморов, которые добывали в карьерах вблизи Ладожского и Онежского озер. Можно сказать, что Ринальди явился зачинателем использования естественного камня в архитектуре Петербурга в столь широких масштабах.
Одновременно с Мраморным строился Гатчинский дворец. Надпись над Иорданским подъездом паркового фасада гласит: «Заложен 1766 майя 30, окончен 1781 года».
Гатчинский дворец – памятник переходной эпохи в русском зодчестве 18-го столетия. Наступило время форм более четких и ясных. Для фасадов Гатчинского дворца характерна плоскостная обработка поверхности стен. Наличники окон и арок едва выступают из плоскости. Однородность материала усиливает в облике дворца несомненную графическую четкость. Необходимо, однако, помнить, что открытые галереи с двойной колоннадой в полуциркулях, сквозные проемы арок входа, которые были до перестройки дворца, придавали облику здания несколько большую мягкость, создавая в то же время глубокие перспективные и светотеневые акценты. Они контрастировали с плоскостями стен, не нарушая единства пластического решения.
В Гатчинском дворце Ринальди проявил не только мастерство зодчего но и большое поэтическое чутье, понимание русской природы, красоты неброского на первый взгляд северного камня. Именно это отметил Луначарский, восторгаясь образом Гатчинского дворца: «Самое прекрасное в пудостском камне – его цвет, светло-серый, почти цвет туманного неба. На фоне этого северного неба замок кажется воздушным, почти призрачным, необыкновенно легким. Суровое и строгое здание, превратившееся в свою собственную фантасмагорию, в свой мираж, исполнено непередаваемого очарования…»
Гатчинский дворец – композиционное и образное средоточие всего ансамбля, но полнота его художественной сути постигается лишь в единстве с парком – не менее романтическим и самобытным произведением русской ландшафтной архитектуры. Тайна поэтического обаяния гатчинских парков, и, прежде всего, дворцового, состоит в гармоническом согласии водных пространств озер и их живописного обрамления – разнообразных, искусно подобранных по колориту и форме крон насаждений.
В 1768 году на вновь создаваемой площади планируется главный собор столицы – Исаакиевский. Проекту Исаакиевского собора Ринальди отдал много сил и творческой энергии. Однако его грандиозным замыслам не суждено было воплотиться.
О неосуществленном замысле зодчего можно судить по сохранившейся превосходной модели. Думается, что пятикупольный со встроенной колокольней собор, в значительной степени отмеченный уже своеобразными чертами раннего классицизма, убранный сибирскими и олонецкими мраморами с присущим Ринальди колористическим чувством, мог стать одним из гармоничных элементов объемно-пространственной композиции архитектурного комплекса, раскинувшегося на невских берегах.
В 1770-е годы Ринальди в основном работает в Царском Селе, где предстает профессионалом-виртуозом. Среди китайских сооружений, созданных в Царском Селе, следует, прежде всего, упомянуть проекты Китайского театра и Китайского павильона.
Проект Китайского театра дает возможность в полной мере оценить простоту его объемно-пространственной композиции и стилистические особенности памятника в целом. Единый массив здания заключает в себе зрительный зал, сценическую коробку и лестничную клетку с небольшим вестибюлем, расположенные по оси главного фасада. Со стороны заднего и боковых фасадов сооружение как бы опоясано выступами для артистических уборных, высота которых соответствовала основному объему здания. Во внешнем облике театра причудливые крыши с драконами, росписи с китайскими мотивами, занимавшие большие поверхности, окна со стрельчатыми завершениями. Во внутренней отделке следует отметить рациональное и вместе с тем парадное расположение лестницы, пластично вылепленный зрительный зал с круглой центральной ложей, завершенный удивительно музыкально-певучим по форме плафоном.